Кто называет Магкон (Магический конгресс), кто — Слет, кто — незатейливо кличет мероприятие «Шабашем».
Магички, нечисть и чисть, оракулы, летучие, подводные, особо настоящие цыганки, экстрасенсы (настоящие), несколько городских сумасшедших, в общем, все, кроме Драконов, которых на Магкон приводить запрещено — все отправляются в столицу... как пел поэт, «чтоб творить им совместное зло потом, поделиться приехали опытом».
Зла не бывает, как и добра, а вот опыт не пропьешь, хотя на Магконе всех радостей жизни и смерти чуть больше, чем достаточно.
… Еще Михаил Афанасьевич подробно описал, что можно сделать с обыкновенной московской квартирой, если умело манипулировать с пространством.
Они умеют.
Фея прогуливается по бесконечным коридорам и залам, лениво разглядывая, здороваясь, порою даже раскланиваясь. На ночь она не остается — преимущество жизни в Столице, в любой момент уезжаешь домой в родную постель, вместо того, чтобы всю ночь шататься по расписным гадюшникам, то отшатываясь от клубов опиумного дыма, то уворачиваясь от пьяного упыря, то отмахиваясь от назойливой «знакомой по магическому цеху» из далекой никарагуанской провинции.
И опять кто-то окликнул, и Фея немножко остолбенела. На долю секунды.
- Святая Сестрица!
Как всегда, момент наведения иллюзии прошел совершенно незаметно. Но и сама иллюзия была не особенно глубокая — так, в декоративных целях. Ярче краски, нежнее музыка, какие-то райские птички запорхали то там, то тут. Лю Лян Цай, как всякий лис, ужасный эстет. Ужасный. Ему всегда кажется, что реальность ну хоть немножко — да несовершенна.
- Люшка, привет — ласково говорит Фея — давно не виделись, рада.
- А где восторг? Где страстные взгляды, где дрожание ивовых пальчиков? Я что, теряю обаяние?
- Нет, но после всего, что между нами было, это, боюсь, невозможно.
Последнее, что «между ними было» - Фея держала его. Держала крепко, держала одной рукой за сосредоточение мужественности, а другой весело поливала персиковым кипятком из медного чайника. И приговаривала:
Не пакости высшим, не жри, скотина, ближнюю твою.
А он по-бабьи визжал и покрывался рыжей шерстью.
Потом они помирились и даже выпили подогретого вина. Из того самого чайника.
А до этого были знакомы сто лет. Даже немножко больше. Люшка вышел на какой-то их новый лисий уровень и вообразил, наглый, как все лисы, что может употребить ману Фэй. Это было бы ему очень полезно, но все равно идея была глупой.
Когда они были знакомы сто лет, она даже... нет, она не любила его, но были, были годы, когда Фэй и Лю игрнали в двух мандаринских уточек, и Лю не пускал в действие свой лисий яд. Для лисицы это дорогого стоит.
Сейчас он стоит перед Фэй и нагло строит глазки, правда, не пытаясь колдовать. Он искренне строит глазки, глазки красивые, раскосые, уголки чуть вверх — в сочетании с зеленоватым цветом радужки и длинными рыжими ресницами сочетание, способное наповал прибить любую, и магичку, и человеческую женщину, вот только не Фэй, Фэй уже держала это чудовище за яйца и это несколько сбавило его мужское обаяние.
У него платиновые волосы, челка на один глаз, как у Драго — когда пришло время создать Драго внешность, последнее, что взяла с Люшки Фэй, это внешность самого привлекательного для нее мужчины. С паршивой лисы хоть шерсти клок.
- Фэй, не погуляешь ли ты со мной по этой замечательной скучной вечеринке? - спрашивает Лю.
- Если ты при мне никого не...
- Ой, ну что ты, тут жеж охрана, разве что немножко, я же должен себя как-то развлечь.
- А ты поморочь меня — Фея не очень понимает, зачем предложила это, вроде бы ничего нового... но ей скучно. Тут ужасно скучно, со всем этим купанием русалок в коньяке, с долгими нужными дискуссиями по углам и в конференц-залах, с этими танцами и, простите, высшие силы, конкурсами.
Лю читает ее быстро и аккуратно, понимает, что ей в самом деле хочется - и почти понимает, зачем... Есть какой-то темный момент, но Фэй все равно не сделает ему подлости, пока он того не заслужил... он берет ее под руку и говорит:
- Что ж, Святая Сестрица, для тебя — хоть Золотую Пилюлю, я тебя уважаю, а я вообще-то мало кого уважаю.
… Через два часа она странно чувствует себя. К острому желанию немедленно играть в мандаринских уточек, да и вообще, отдать этому чудесному существу все, включая собственную жизнь — ну чего стоит одна какая-то жизнь? - Фея ловит и состояние абсолютной трезвости. И эта холодная Фэй четко понимает, что происходит с ней, кто это делает, как и зачем. Вначале Лю действует аккуратно, но, почуяв сопротивление, входит в азарт — но Фэй так или иначе отслеживает себя и не теряет.
И теперь она знает — Драго не морочит ее. Никак. Морок он и есть морок — хоть лисий, хоть бесовский, хоть ее собственный, хоть драконий, хоть от Бабки Ежки, кстати, у нее выступление в семь часов, надо обязательно сходить послушать.
Драго не морочит ее.
А Лю путает Фэй. Путает, оплетает, трогает и отскакивает, чувствует ее одиночество, почти нюхом чувствует — приживается носом к ее волосам и жадно дышит — жертва, ну жертва, ведь это жертва. Она отслеживает и его попытку сдержать лисье очарование на грани безобидного; она чувствует, как ему это не удается... Она чувствует его мысль, что через секунду он вцепится ей в горло, и, убедившись, что больше ей ничего знать не хочется, она говорит:
- Будь сдержанней.
Она говорит это правильно.
Лю отшатывается от нее, как от кипящего в лицо чайника.
… Дома тихо. Драго будто бы спит. Странно, что он спит в человеческом теле. До сих пор дрыхнуть этот тип предпочитал в теле кота.
А он и не спит.
В темноте спальни она слышит его голос:
- Двоечница.
- Ты о чем?
- Ты что, не могла придумать меня сама? Обязательно было списывать меня с этого урода, да еще и лиса.
Драконы брезгуют лисами. Фея как-то не думала, что ее дизайн однажды станет известен объекту.
- Ну а что такого? - удивляется Фея.
- Противно.
- Почему? Какая разница?
Драго садится и смотрит на нее:
- Может, ты мне расскажешь, какая? Почему мне не все равно? Расскажи, ты же все знаешь! Я сам не понимаю, почему мне не все равно. Расскажи.
8.12.2013
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →